Понятие «любовь» – одно из центральных понятий многих древних и современных культур.  Однако феномен любви рассматривался всегда с разных сторон в зависимости от того или иного мыслителя, той или иной философской традиции. Часто любовь ассоциируется с эмоциональным аспектом человеческого существа. Любовь как основанный сугубо на эмоциях, а также по мнению многих современных ученых, в особенности в области естественных наук, физиологически обусловленный феномен, рассматривается подобно аффекту, имеющего своё крайнее проявление в физическом акте. Любовь часто понимается как порождающая сильное чувство привязанности, ревность, идущие от чувства эго. Поэтому часто можно встретить указание на то, что такие эмоциональные аффекты как то влюбленность, страсть и другие должны быть сдержаны умом, необходимо стараться не вовлекаться в них, а физическое воплощение любви напрямую отрицается, признавая это за нечто прямо противоположное высшему, духовному, где человек должен стремиться к трезвости ума, эмоциональной обузданности, и только в такой рассудочности и непривязанности находить успокоение и свободу.

 

Однако несколько иной подход мы можем найти в индийской традиции.

 

Любовь тесно связано с понятием бхакти (bhakti в переводе с санскрита имеет несколько значений: 1) разделение, раздел, часть, атрибут; 2) привязанность, любовь, преданность, благочестие). Бхакти-йога, так называемый «путь любящего знания», один из методов, путей, ведущих человека к освобождению; этот путь предполагает культивирование бесконечной любви, преданности, служение Богу.

 

Бхакти-йога является центральной практикой вишнуизма. Одно из наиболее известных движений вишнуизма сегодня является гаудия вайшнавизм. В рамках теологии гаудия вайшнавизма тема любви найдёт своё оригинальное объяснение. Однако начало пути бхакти начинается ещё в самые древние времена.

 

Говоря об истоках традиции бхакти стоит отметить деятельность средневековых тамильских поэтов-мистиков альваров. В своих произведениях альвары воспевали любовь к Богу, выражали свою покорность Ему. Творчество альваров (VI-X вв.) имело духовный, религиозный характер, однако средства передачи были необычны. Стихи акцентированы не на интеллектуальные усилия по постижению Бога, но на эмоционально-переживаемое ощущение Его близости. Во многих произведениях раскрывается эротический компонент бхакти. Так, отношения между почитателем и Богом олицетворялись в образе возлюбленной женщины и мужчины – объектом её воздыхания. Это, например можно увидеть в стихах Андаль – единственной женщины среди 12 поэтов-вайшнавов. Ей принадлежат такие работы как «Тируппавай» и «Наччияр-тирумоли». Можно привести следующий пример:

 

Мои груди ищут взгляд того,

Чья прекрасная рука чакру-диск сжимает.

Стянутые красной тканью, они уклоняются от взгляда простых смертных.

Не желая никого, кроме Говинды.

Я не могу больше жить здесь.

Прошу, забери меня на берег реки Ямуны 

 

(Отрывок из «Наччияр-тирумоли». Пер. Венкатешан А.)

 

В целом в стихах альваров просматриваются два акцента: переживание радости от сближения с Богом, предвкушения близости, которая, однако, не может быть реализована полностью, поэтому второй важнейший акцент – это мучительное переживание разлуки с Ним.

 

Позже эта особенность недостижения Бога обретёт философское объяснение в традиции вишишта-адвайта веданты (viśiṣṭādvaita vedānta), основоположником которой является систематизатор вайшнавской теологии Рамануджи. В этой традиции формируется, так называемая, концепция шарира-шарири-бхава (śarīraśarīribhāva, где śarīra-тело, туловище; śarīri – тот, кто является владельцем, держателем шариры; bhava – существование, бытие), предполагающая отношение между индивидуальной душой и Богом, как между телом, туловищем и тем, кому это тело принадлежит, то есть тем, кто управляет телом.

 

Таким образом, индивидуальная душа – есть часть Бога (aṁsa – плечо, то есть часть), Его тело, в то время как Бог – внутренний правитель души (antaryāmin – внутренний правитель, контролер, двигатель; antar – внутри; yā – идти, двигаться, проходить). Согласно такой онтологии вишиштадвайты постулируется подчинённое, зависимое положение первой от последнего, а бхакти предполагает бесконечное стремление к Богу.

 

«Да стану я вечным рабом [Твоим, форма которого] – одна любовь во всех формах и во всех состояниях, обусловленная безграничной, непревзойденной любовью, порождённой [в свою очередь] подобным опытом Господа».

​

(Отрывок из «Шаранатигадьи» Рамануджи. Пер. Псху Р.В.)

 

Следовательно, в этом контексте, когда говорят о бхакти, то говорят о вечном рабстве души, о её бесконечной зависимости. Таким образом утверждается следующая особенность – постоянное разделенность души от Бога и её бесконечное стремление к Нему. Поэтому термин бхакти имеет одно из значений в переводе с санскрита как часть, разделение. И это переживание разделённости, страдание от разлуки отлично иллюстрируется альварами.

 

В данном примере звучит речь горничной, видящей состояние своей хозяйки, которая не в силах вынести разлуку со своим господином, что оставил ее:

 

Да будет она любить, эта девушка с прелестными локонами,

Которая любит ноги, что обожаемы небесами,

Ноги Каны темны, как дождевые облака:

Её красные глаза переполнены до краёв слезами горя.

Как рыба Каял в глубокой заводе.

 

(Отрывок из «Тирувируттам» Наммальвара. Пер. автора)

 

Таким образом, подобно тому, как тяжело переживает разлуку влюбленный, так и преданный переживает разлуку с Богом. При этом, как можно увидеть, такой опыт имеет очень насыщенный эмоциональный окрас, что передаётся в стихах. Следовательно отношения человека и Бога облечены не просто в аналогию, но в метафору (о чём мы еще скажем ниже) любовных взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

 

Чуть позже в XII в. появится объёмная поэма Джаядевы «Гитаговинда», в которой описываются любовные взаимоотношения между Кришной и девушками-пастушками, гопи, в особенности с Радхой. Данная поэма имеет большое влияние на традицию бхакти вайшнавизма. Произведение несёт в себе определенный эмоционально-окрашенный любовный характер с элементами эротизма. Именно часто встречающийся эротизм в важных теологических произведениях, как например, «Гитаговинда» встречает на своём пути критику, основанную на том, что таким образом создаётся эмоциональная опасность эротического теизма, исключающего благородное религиозное настроение.

 

С одной стороны, любовные взаимоотношения, эротизм может пониматься лишь как образ, имеющий символический смысл, с другой же стороны, есть примеры его буквального толкования, как например в неортодоксальной традиции вайшнавской сахаджии в Бенгалии, где реальные эротические практики становятся частью религиозного обряда. Таким образом существует напряженность в отношении данного аспекта вайшнавской теологии.

 

Эту проблему оригинально решает следующим образом такое направление вайшнавизма, как гаудия-вайшнавизм.

 

Как в произведениях альваров, так и в поэме «Гитаговинда» передаётся напрямую сладкое чувство любви, влюблённости, данные образы не есть сравнение или аналогия, но метафора чувств преданного к Богу. Таким образом, нельзя говорить лишь о символичности такого чувства, нельзя давать негативную оценку образам мирской любви и влюбленности, редуцировать их.

 

Любовь и эротика, иллюстрированная в произведениях вайшнавской теологии, является как бы окном в мир божественный. Эротика священна, она открывается через поэзию, иначе мы бы её просто не поняли. Она не принадлежит чему-то профанному, мирскому, негативному, иначе она не могла бы быть тем самым желанным и прекрасным, если бы она не существовала в окончательной форме в священном. Это можно проиллюстрировать следующим примером. Те чувства, что испытывает человек в миру по отношению к своему возлюбленному подобно железу, но любовь к Богу подобна золоту. Железо и золото не противоположны друг другу, это просто разные типы металлов, тем не менее, они оба остаются металлами. Этот мир и мир трансцендентальный божественный связаны. Поэтому любовные образы – не пустой символ, лишённый основ, но метафора, которая связывает два мира: мир людей и мир божественный.

 

Таким образом, опасность неверной интерпретации отношений влюбленных компенсируется поэзией, поэтическими метафорами. Как отметила Барбара Миллер, американская исследовательница санскритской литературы: «Теоретики утверждали, что жесты, демонстрирующие психические состояния персонажа, должны быть тонкими, достаточно выразительными, чтобы возбудить чувствительную аудиторию, но никогда не должны быть настолько грубо детализированными, чтобы стимулировать беспричинное желание. В “Гитаговинде” это ограничение действует, чтобы сделать потенциально порнографический предмет материалом эстетического и религиозного опыта».[2]

 

Исходя из такой точки зрения необходимо признать ценность любовных отношений в нашем конечном мире, а также и возникающих чувств, как то влюбленность, страсть и т. д. Хотя они и могут происходить из профанного, однако они открывают окно в сокровенную часть божественного, выступая как бы божественным проводником.

Бхакти характеризуется как эмоциональное почитание. Следовательно психоэмоциональная природа человека есть нечто прекрасное, имеющее связь с божественным. Но также бхакти – это и переживание, созерцание. Ямуначарья, мыслитель, стоявший у истоков вишиштадвайты, определял бхакти как однонаправленное почитание в созерцании. Следовательно разница между прекрасным, высоким и низменным возникает вследствие разницы работы ума, работы с собственным сознанием. Можно осквернить любое проявление любви, если ум будет направлен в неверном направлении, а можно установить связь с божественным, духовно самосовершенствуясь.

 

Таким образом, человек обладает невероятным даром любви и всей гаммой соответствующих чувств, чтобы возвышать свою душу, в этом и состоит основная потребность человека, как писал в своей книге «Искусство любить» немецкий философ, психоаналитик Э. Фромм: «Главнейшая потребность человека в том, чтобы преодолеть свою отчужденность и выбраться из тюрьмы одиночества. <…> Любовь – единственный разумный и удовлетворительный ответ на проблему человеческого существования».

​

Публикуется в рамках Соглашения между Министерством Образования и Науки РФ и Российского университета дружбы народов № 075-15-2021-603 по теме: «Разработка методологии и интеллектуальной базы нового поколения по изучению индийской философии в ее соотношении с другими ведущими философскими традициями Евразии».​

​

(С) Индуизм сегодня № 4 (17) 2021

 

​